- Когда Вы решили стать актером?
- Желание стать актером возникло неожиданно для меня самого. Мы - родители, сестра и я - жили, как все тогда жили, в общей квартире, в небольшой четырнадцатиметровой комнате, разделенной шкафом. И вот лежу я на тахте и думаю, как сказать им, что нахватал столько двоек в этой четверти? И вдруг решил: буду артистом! С артиста спрос невелик. В школьную самодеятельность меня никак не хотели принимать, но я настаивал, и в конце концов мне предложили женскую роль. Так что на сцене я впервые появился в женской роли.
Окончив школу, отправился сдавать экзамены в Школу-студию МХАТ. Меня приняли. Я был потрясен. Моими однокурсниками были Женечка Урбанский, Олег Табаков, Майя Менглет... Учил нас один из лучших артистов Художественного театра, любимец Станиславского, Василий Иосифович Топорков.
- Но все-таки вас кто-то готовил к поступлению в Школу-студию МХАТа? Просто так, с улицы, ведь не брали?
- У меня как раз все началось именно с улицы. Я жил в Сокольниках и часто ходил в парк: зимой на каток, летом просто гулять. И вот иду как-то, смотрю, а навстречу идет знаменитый киноартист Сергей Столяров, который играл в Цирке и Садко. Красавец, русский богатырь. Я преодолел смущение, подошел к нему и говорю: Дяденька, не могли бы вы меня прослушать, я в театральный поступать собираюсь. Только я встал в позу и собрался читать стихотворение, как Столяров меня остановил и говорит: Ну, зачем же здесь? Приходите ко мне домой, я вас послушаю. Я чуть в обморок не упал! Я ходил к Сергею Дмитриевичу домой, готовил с ним стихотворение, прозу и басню для конкурсного прослушивания. Басня, помню, была Любопытный. Это где слона-то я и не приметил.
- Ваша творческая жизнь начиналась в Театре имени Моссовета. Какие самые яркие воспоминания связаны с этим театром?
-Помню первую встречу с Юрием Александровичем Завадским. Я вошел в кабинет, Завадский сидит, что-то пишет, головы не поднимает... Он был для меня как Станиславский, как Немирович-Данченко - живая легенда! Впервые я вышел на сцену Театра Моссовета в роли какого-то итальянского мальчика, правда, в замечательной компании - с Марецкой и Пляттом. Первая рецензия на этот спектакль начиналась как раз с того, что мальчики ужасающие, зато мама и дядя очень хороши. Когда я играл уже в Театре на Малой Бронной у Анатолия Эфроса, то однажды увидел в кулисах Завадского и Уланову. Я похолодел. После спектакля Юрий Александрович подошел ко мне и сказал, что я молодец, что делаю успехи и что из меня выйдет толк.
- Вы работали с Анатолием Эфросом не только в театре, но и на телевидении.
- Когда в середине шестидесятых я впервые увидел спектакль Эфроса, это была пьеса Радзинского Сто четыре страницы про любовь в Театре Ленинского комсомола, я был потрясен. Он был так не похож на спектакли, которые шли тогда в Москве! И я решил во что бы то ни стало попасть в этот театр. Я пришел к Анатолию Васильевичу Эфросу и попросился в театр. Меня приняли в труппу и сразу дали главную роль именно в этом спектакле - Сто четыре страницы про любовь. Я играл с Олей Яковлевой. Она замечательная актриса, любимая актриса Эфроса, но очень сложная партнерша, с которой играть было всегда тяжело, но интересно. Потом, когда Эфроса выгнали из Театра Ленинского комсомола и перевели в Театр на Малой Бронной, многие артисты, и я в их числе, ушли вместе с ним. На Бронной я несколько раз всего, к сожалению, сыграл замечательный спектакль Обольститель Колобашкин, который Эфрос поставил по пьесе Радзинского. Спектакль запретили вскоре после премьеры. Другой прекрасный спектакль Эфроса Три сестры, где я репетировал Соленого, тоже запретили. У Анатолия Эфроса была такая судьба.
Что касается телевизионных работ Эфроса, которые я люблю и высоко ценю, то я снимался у него в телеверсии спектакля Таня по пьесе А. Арбузова. И моей партнершей снова была Оля Яковлева. На телевидении я снимался еще у Петра Фоменко в многосерийном телефильме На всю оставшуюся жизнь. Много работал с Александром Орловым - в телефильмах Тайна Эдвина Друда, Будденброки и других.
- Расскажите о своей работе в театре Сатиры.
- Эраст Павлович Гарин пригласил меня, тогда начинающего артиста, в спектакль театра Сатиры Тень по Шварцу. Это была моя огромная неудача: я сыграл спектакль два раза, слышно меня было не дальше первого ряда, кроме того, я перепутал на сцене Зелинскую с Аросевой... В театр Сатиры я вернулся через десять лет по настоянию Андрюши Миронова. Я был первым исполнителем роли Графа Альмавивы в спектакле Женитьба Фигаро. Это была потрясающая роль! Я называю ее шаляпинской! Играть с Андрюшей Мироновым было для меня наслаждением. Мы с ним приходили за час-полтора до спектакля и с упоением репетировали...
Олег Ефремов пригласил меня в театр Современник, который тогда находился напротив театра Сатиры - на площади Маяковского. Так я переместился с одной стороны площади Маяковского на другую. Пришел я в театр Современник в 1969 году и работаю до сих пор. Последний год, правда, немножечко не работаю, потому что плохо себя чувствую, но надеюсь, что недуги мои позади, и я скоро снова буду работать в театре в полную силу. Театр Современник - это, конечно, мой дом, где рядом со мной трудятся абсолютно родные люди, включая главного режиссера, где сыграны десятки ролей. Хорошо или плохо, но этот театр сделал меня тем, кем я являюсь, - человеком и артистом. У нас в Современнике сейчас оживление, много премьер. Галина Волчек приглашает на постановки замечательных режиссеров.
-Со спектакля Валерия Фокина Валентин и Валентина начиналась ваша карьера в Современнике.
- Да. Роль в этом спектакле - одна из моих лучших и самых любимых. Мне казалось, что Михаил Рощин написал роль капитана Гусева для меня. Была и еще одна совместная работа с Фокиным: я играл Городничего в его постановке Ревизора.
-В Школе-студии МХАТ Олег Ефремов был вашим педагогом. Он интересно преподавал?
- Ефремов был блестящим педагогом. Он был абсолютно не похож на других преподавателей нашего института. Мы привыкли, что педагоги ходят в замечательных костюмах, в белоснежных рубашках с галстуками-бабочками. А тут стремительный молодой человек в свитере, похожий на пионервожатого без пионерского галстука. Ефремов учил нас азам профессии, с ним мы готовили первые этюды.
- Запомнилась ли вам первая работа в кино?
- Еще как запомнилась! В кино я начинал с такого же оглушительного провала, как и в театре. Это был фильм Убийство на улице Данте. Я вышел на съемочную площадку и не мог сказать двух слов. Увидел Ромма, увидел Козыреву, увидел Плятта и остолбенел. Помню, как второй режиссер сказал за моей спиной: Как мы ошиблись в этом парне. В кадре я произнес свою реплику каким-то сдавленным женским голосом. Ничего, ничего, - успокоил меня Михаил Ромм, - будет у нас такой застенчивый убийца.
- Сейчас вы снимаетесь в кино?
- Только что закончил сниматься у Владимира Бортко в телефильме Мастер и Маргарита. Премьера состоится в конце года. Я уже снимался пятнадцать лет назад в фильме Мастер и Маргарита у режиссера Юрия Кары.
